Жорес Алферов: «Мы 20 лет были на обочине технологического мира»
Прошедшая неделя в Самаре ознаменовалась по-настоящему знаковым событием. Нобелевский лауреат по физике Жорес Иванович Алферов читал в Самарском Государственном Аэрокосмическом Университете публичную лекцию.
Тема — «Прорывные технологии второй половины XX века и их современная роль». На первый взгляд могло показаться, что лекция предназначена для достаточно узкого научного круга. Но Жорес Иванович такой человек, который не будет все 2 часа посвящать исключительно физике. Непременно пройдется и по проблемам государственным. Ожидания оправдались даже с лихвой.
Перестаньте хамить академикам
Открывая свое выступление, Жорес Иванович прямо и без обиняков заявил: «Нужно развивать нашу Академию наук. А не реформировать ее тем способом, скажу совершенно откровенно — хамским способом, предложенным правительством России с нарушением и закона, и регламента Госдумы и поддержанным президентом страны. Нам нужно развивать науку. Нам нужно развивать технологии. Нам нужно ориентироваться на то, что происходит во всем мире».
Другого уже и не добавишь. Впрочем, сразу за этим заявлением, нобелевский лауреат перешёл непосредственно к лекции. Собравшиеся молчаливо слушали, временами порываясь организовать робкие овации. Все самое прорывное случилось уже после. Время подводить итоги ХХ века закончилось, и наступил момент откровений. А какие могут быть откровения, без правильно заданных вопросов?
Жорес Иванович, на ваш взгляд, какое место сегодня занимает наука в нашей жизни? Так ли она важна? В ней ли будущее всего человечества?
Я всем говорю. Наука есть основа современной цивилизации. Мы 20 лет на обочине технологического развития мира. Мы должны это изменить. В первую очередь в новых технологиях нуждаются наши сырьевые отрасли. Не может Газпром сохранять свои позиции, имея производительность труда в 10 или в 20 раз меньшую, чем Exxonmobil (одна из крупнейших в мире нефтегазовых компаний, И.М). Туда нужны новые технологии. В Роснефть они нужны. И Игорь Иванович (Сечин, И.М.) это прекрасно понимает. То же самое можно говорить и про Ростехнологии. Оборонка, простите, она не может сидеть только на ядерном боезаряде. Она тоже через 15-20 лет станет совершенно другой. И там нужно развивать принципиально новые идеи. Этим нужно заниматься. Наша страна и великий русский народ, не смотря на все его терпение, отличался всегда огромным талантом. И талант нашего народа нужно использовать на всю катушку.
20 лет по вашему же выражению наша страна пребывала на обочине «технологической истории». За 20 лет мы сильно отстали от остального прогрессирующего в технологиях мира. Вы говорите про отсутствие в современной России вменяемого заказа на исследования и их дальнейшее применение в нашей жизни. Вы правда верите в то, что в ближайшие десять лет такой заказ появится, а ситуация в корне изменится?
Понимаете ли, я борюсь, чтобы это произошло. Но… Я могу вам совершенно откровенно сказать, что у нас в стране очень многое зависит от первого лица. Так было всегда. И в царское время, и в советское. Так и сейчас. Я за 13 лет, что президентом является Владимир Владимирович Путин, встречался с ним тет-а-тет. Конечно, еще был на разных заседаниях, но именно тет-а-тет встречались 3 раза. 2 раза он приглашал меня. Первый раз это была замечательная встреча. Я ее до сих пор помню во всех деталях. Я Владимира Владимировича отлично знаю еще с 1989 года. Так вот. Он позвонил мне, чтобы поздравить меня с нобелевской премией по физике. Получилось так, что я ехал в машине в аэропорт, и я его слышал, а он меня нет. Вот так работала президентская связь. А телефонистка сказала мне, что это у меня в машине плохой телефон, а в аэропорту они мне перезвонят. В аэропорту перезвонили, и все получилось с точностью до наоборот: Путин меня слышал, а я его нет. Ну, и ладно. На следующий день в Москве со мной созвонились, он был в Бишкеке, потом прилетел, и мы с ним встретились. Мы провели замечательные час или полтора. Не смотря на разгар рабочего дня, почти полностью выпили бутылку коньяка. Я у него тогда подписал вообще бумагу на строительство второго корпуса университета. Потом была встреча по его просьбе. В 2003 году. Он мне сделал странное предложение. Хотел, чтобы я возглавил Единую Россию. Не знаю, кто его на это надоумил, но я сказал, что конечно, что конечно нет. Я ученый. И даже дело не в самой Единой России. Просто я ученый и не представляю себя на месте Бориса Грызлова там в Госдуме. Избави, Боже. У меня есть свои дела. И вот тогда он на меня обиделся. И крепко. А затем с 2007 года я добивался встречи с ним, и встретился в конце февраля этого 2013 года. На пол часа. Вроде у нас была общая позиция о том, что нужно в Академии (Российской Академии Наук, И.М.), что там то-то и то-то. Я тогда еще не собирался баллотироваться в президенты Академии. А потом я увидел этот закон. И увидел, мол, Медведев подписал — ладно. Госдума приняла — тоже все с ней понятно. А потом он (Путин, И.М.) сказал, что очень этот закон поддерживает. Вот поэтому я и написал письмо. Открытое. И к нему, и к общественности. Научной общественности, в том числе. Ведь я конфиденциально к нему даже не могу обратиться. Письмо просто не дойдет до него. Но простите! Нам не нужен этот закон! Нам нужно развивать науку и технологии. Нам нужно формулировать конкретные задачи. Я еще раз говорю. Я не занимаюсь политическими делами. Если бы занимался, то тогда бы мне стоило баллотироваться не президенты Академии, а в президенты России.
Возможен ли сегодня технологический прогресс в современной России без изменения нынешней экономической и политической системы?
Вопрос очень хороший. Я так думаю, что если проводить анализ того, как развивалась страна за последние 25 лет, то, по крайней мере, те наши попытки, что были предприняты, и чубайсовская приватизация, и все остальное, потерпели полное фиаско. В тоже время теперь я могу одновременно привести хорошие примеры работы нашего российского бизнеса. По моей специальности я в Зеленограде бываю практически со дня его открытия. С 1963 года. Последние годы я очень много сотрудничаю с компанией «Микрон» (крупнейший в России и СНГ производитель и экспортер микроэлектроники, И.М.), которую возглавляет академик Геннадий Красников . Она входит в компанию «Ситроникс», а она входит в АФК «Система». Последние год или два было потрачено 2 миллиарда 700 миллионов рублей на научные исследования и разработки на «Микроне». Из них 2 миллиарда государственных денег, и 700 миллионов вложила сама АФК «Система». Сегодня эта компания «Микрон» является пятой компанией в Европе по объёмам продаж кремниевых чипов. Это очень большое достижение. Это сегодня современная микроэлектронная фабрика с основным технологическим размером 90 нанометров (технологический процесс, позволяющий интегрировать на кристалл микропроцессора более производительные транзисторы, И.М.). Это все произошло только благодаря активному участию государства. Но при этом проявлялся и развивался частный интерес. Вам хорошо известно, что я являюсь сопредседателем научно-консультативного совета фонда «Сколково». Когда возникла идея фонда «Сколково», и когда возникла идея про «Сколково» у руководства страны, а Медведев тогда был президентом, было решено создать там научный совет, в сопредседателях которого должны быть непременно нобелевские лауреаты. Ну, для российского вариант там просто не было выбора — только я. При этом нас сразу же назвали еще и консультативным советом. При этом я, являясь еще и депутатом Государственной думы, подал поправку к закону, чтобы все льготы и привилегии давались компаниям вновь создаваемым только после одобрения нашим научным советом. Наша Госдума эту поправку не утвердила.
Потом мы четыре раза голосовали единогласно против MIT (Массачусетский технологический институт — один из ведущих вузов этого направления в мире, И.М.), как основы развития нового технологического образования. Не нужны нам их принципы обучения студентов.
Так может, стоит тогда обратиться к опыту нашего прошлого? Взять оттуда наиболее удачные примеры и воплотить их в современных реалиях?
Я вам так скажу. Сегодня и уже много лет идет непрерывная пропаганда против советской системы, а именно социалистического метода развития хозяйства, вспоминаются и репрессии, и масса других нелицеприятных вещей. Из-за этого очень многие, в том числе и молодежь, с моей точки зрения, не понимают, что к социализму все это не имеет никакого отношения. Социализм — это ведь две вещи. Первая — общественная собственность на орудия и принципы производства. Вторая — социалистическое распределение: от каждого по способностям, каждому по потребностям. А вся эта борьба за власть, репрессии — это все бывает при любом политическом строе. Конечно, социалистическая система в целом показала себя значительно больше эффективной. Но при этом необходимо сказать, что та бюрократическая система, которая развивалась у нас, имела и много дефектов. Система головных предприятий, что была удобна для руководства, закрывала возможности быстрого роста новых направлений. Я бы сказал, что вполне определенная комбинация государственных крупных компаний, таких, какими были наши министерства Минобщемаш, Минтяжмаш, Минэлектронпром, Миноборонпром и многие другие, если бы приватизацию проводили другие люди с другими целями — эти связки могли реально стать транснациональными компаниями, успешно конкурирующими с сегодняшними мировыми лидерами. Увы, этого не случилось. Но и сегодня в наших условиях трудных и тяжелых мы должны все равно развивать науку и новые технологии, используя вариант, в том числе и хорошего заработка для стартап компаний, если они делают действительно новые вещи. Вот, как говориться, что я могу сейчас сказать.
Хорошо. Но тогда что сегодня является самой сильной угрозой развития этой связки науки и бизнеса?
Сегодня ведь самое страшное не только то, что наука частная. Страшно еще и другое. Мы можем проводить параллель с текущим тринадцатым годом. И окажется сейчас, в тринадцатом году, почти 80% промышленных компаний имеют иностранный капитал. Это кошмар. Так что двигаться дальше можно лишь поддерживая и развивая нашу науку и вытесняя иностранный капитал с нашего рынка.
ВТО. Членство в этой организации имеет отрицательные и положительные стороны. Так что в итоге: погубит оно российские предприятия или есть варианты обойти систему?
Войдя в ВТО, мы должны понимать одну простую вещь: правилами этой организации запрещена поддержка своей промышленности и сельского хозяйства. Мы должны в этой системе гробить свою промышленность, но при этом разрешено поддерживать науку. А значит можно делать активные вливания в научно-производственные объединения. Создавая новые производства. Нужно при этом только, чтобы и Госдума, и правительство работали над реальными проблемами. Это, конечно, не решение кардинальное всех проблем. Но решение паллиативное. Это дорога к решению проблем. И вот почему это все бесконечно важно.
Общий уровень образования в стране явно хромает. От советской школы уже почти ничего не осталось. Последние скандалы с Единым Госэкзаменом продемонстрировали полную профанацию образовательных процессов. На фоне всего этого бардака возможно ли как-то двигаться дальше?
Я думаю, что мы все прекрасно знаем, что в наше время, и благодаря «бабе- ЕГЭ» — очень красивое определение от Геннадия Зюганова — и в целом уровень образования общества в стране упал. Когда большая часть экономики высокотехнологична, там должны работать другого класса люди. Другого уровня образованности. Двигаясь по этой долгой дороге, мы, тем не менее, повышаем уровень образованности общества. И еще одна чрезвычайно важная вещь, о которой я все время говорю. Вот возьмите для пример «Атомный проект» (проект создания в СССР первой ядерной бомбы, И.М.). Он же в корне изменил ситуацию в стране. И в науке, и в обычной жизни в конечном счете. Затем мы недооценили в начале, а потом стали осознавать тот факт, что мир был изменен информационным обществом, информационными технологиями. Это изменение происходит и сейчас. Приходится догонять. Следующий важнейший для человечества прорыв, который я ожидаю — это прорыв в медицине, диагностике и бионанотехнологиях. Для этого нужно иметь другой уровень образования. Для этого его нужно развивать. Я это уже делаю в своем академическом университете, не смотря на то, что вся поддержка моей системы образования всего 44 миллиона рублей.
Через два дня после этого интервью новостные ленты буквально взорвала информация о том, что правительство РФ в сумасшедшем темпе реализовывает еще одну одиозную с точки зрения РАН новацию. По прямому распоряжению Владимира Путина Дмитрий Медведев и его министры должны уже к 1 сентября «рассмотреть вопрос об изменении правового статуса» сразу 15 научных учреждений, которые работают в области физики. Смысл «пересмотра» сводится к одному: передать научный и материально-финансовый контроль над ними Курчатовскому институту.
Иван МАРТЫНОВ
