Недетский вопрос
Российские ученые и политики давно обеспокоены затянувшимся демографическим кризисом, притчей во языцех стали призывы к повышению рождаемости. По данным на 2009 год в Самарской области проживали 3171,5 тыс. человек, и примерно 14,7% из них составляли дети и подростки — настоящее сообщество со своими проблемами и трудностями. Способны ли мы не только родить, но и воспитать, поднять на ноги и защитить наших малышей? Свои соображения на этот счет высказала Уполномоченный по правам ребенка Самарской области Татьяна Козлова.
Татьяна Владимировна, кто в современной России и считается ребенком?
— Ребенком является каждое человеческое существо с рождения и до достижения им совершеннолетия, то есть до 18 лет.
Каков Ваш функционал как Уполномоченного по правам ребенка?
— Мои полномочия и функционал определены принятым в 2002 году областным законом. Им определены три направления деятельности. Первое — защита и восстановление нарушенных прав ребенка, Уполномоченный выезжает в детские учреждения, различные школы, закрытые учреждения, даже детские колонии. Он оценивает ситуацию и выясняет, были ли нарушены права детей. Я смотрю, как живут ребята, беседую с ними, если у них есть родители, то общаюсь и с ними. Второе направление связано с тем, что на основе рассмотрения частных ситуаций, где мы оказываем помощь и тех, где нельзя решить проблему, Уполномоченные анализируют обращения и проблемы, определяют проблемные моменты и вносят предложения по изменению законодательства. Второе направление — содействие совершенствованию законодательства в интересах детей. В этом смысле мы вносим предложения не только на федеральном уровне, но и на уровне субъекта федерации. Третье направление — правовое просвещение и детей, и взрослых, поскольку, как показывает практика, существенная часть проблемных ситуаций связана с правовой малограмотностью граждан, они не знают законов.
Если анализировать обращения, которые поступили к нам в этому году или ранее, то чаще всего людей волнует жилищный вопрос. Проблем много — обращаются многодетные семьи, которые живут в сложных условиях, семьи с детьми. Приходится объяснять, что предоставление жилья или расширение жилплощади осуществляется сугубо в плане очереди. Приметой последнего времени стало положение дел, когда семья, не спрашивая совета органов и Уполномоченных, закладывает единственное жилье в ипотеку и потом не может выплатить кредит. Банк вынужден выставлять их единственное жилье на продажу и лишать ребенка жилья. Большой пласт обращений — защита прав ребенка внутри семьи, в семейных отношениях во время развода, когда определяется порядок общения ребенка с родственниками. Кроме того, обращаются в случае возникновения конфликтной ситуации в детских учреждения — детсадах и школах. Администрация учреждений не находит способы урегулировать конфликт. Блок проблем, связанных с невыплатой алиментов ребенку и неэффективной деятельностью судебных приставов. Сейчас рассматривается вопрос о минимальном уровне алиментов, сейчас этот вопрос не определен.
Как Вы относитесь к перспективам введения в России ювенальной юстиции, которая узаконит отбор детей у родителей за малейший шлепок? Что она может за собой повлечь?
— Вот тема, о которой не говорит только ленивый. Ювенальная юстиция стала какой-то страшилкой, какие-то силы проводят кампании антиювенальщиков по дезинформированию граждан. Но, на самом деле, ювенальная юстиция — это правосудие в отношении несовершеннолетних. В первую очередь, для меня это касается несовершеннолетних, вступивших в конфликт с законом, речь идет о ювенальных судах, местах, где судят преступников и правонарушителей. Кроме того, это связано с социальными технологиями возвращения оступившегося подростка из колонии. Если мы не изменим подходы, и подростки не будут возвращаться на путь истинный с позитивными мыслями и желаниями, то они вольются в общество озлобленными. У нас масса условно осужденных детей, но технология работы с ними совсем не отработана.
Многие боятся, что с введением ювенальной юстиции появиться возможность отнять детей у родителей. Как оцениваете подобные перспективы?
— Пользуюсь возможностью заявить, что Уполномоченные по правам ребенка против любых технологий, которые изымают ребенка из семьи. Мы сейчас работаем с органами опеки и ведомствами и говорим о том, что разобщение ребенка с семьей должно быть крайней мерой, только в случае, если оно в интересах малыша.
В блогосфере активно обсуждается новый закон о медуслугах. Его противники опасаются, допустим, таких ситуаций: ребенок попал в ДТП с родителями, и они находится в бессознательном состоянии. Якобы медики могут отключить ребенка от аппаратов и даже направить на органы, и родитель не сможет возразить — он же сам в недееспособном состоянии. Насколько обоснованны такие страхи?
— Этот закон уже принят и там много новых разделов, в том числе о защите прав пациента. О такой трактовке речь не идет, поскольку в законе много защитных мер и действий, направленных на недопущение использования органов человека или его клонирование.
Не секрет, что на финансирование интернатов выделяется гораздо больше средств, чем на содержание школ или других образовательных заведений. К сожалению, в интернатах и остальных упреждениях этого типа воспитываются не только дети с различными заболеваниями, но и отпрыски заключенных и тд. Не видите ли вы дисбаланса в финансировании?
— Безусловно, средства там выделяются большие, поскольку дети пребывают там постоянно. Это несравнимые вещи, поскольку в эту сумму входит содержание, питание и обучение.
По Конституции России у каждого ребенка есть право посещать детский сад, но сейчас серьезный дефицит мест и многие годами не могут решить эту проблему. Разве это не нарушение прав ребенка?
— У детей по нормам закона есть право на образование. Но если мы посмотрим профильный закон об образовании и конкретно статью 18 «Дошкольное образование», то там нет государственных гарантий дошкольного образования. Конституция — основной закон, но, если говорить об образовании, то его формы могут быть разными. Родители должны заложить основу нравственного и духовного образования ребенка, а муниципалитеты обеспечивают поддержку детей, не посещающих детсады. Кроме того, в помощь семье действуют дошкольные учреждения. Есть муниципальные и частные детские учреждения. Дошкольное образование может быть и в рамках детсада, «Школы дошкольника» при школе, группы кратковременного пребывания при центрах «Семья», плюс часть детей получает образование, находясь в семье. Формы получения образования ребенком различны, но получение малышом дошкольного образования — это форма поддержки семьи, когда мама и папа могут работать и обеспечивать семью, пока ребенок находится под присмотром. Плюс, это социализация и ребенок находится в коллективе. Эта форма самая востребованная и, действительно, в условиях дефицита мест должен быть определен способ решения проблемы. На мой взгляд, это особенно важно и актуально для незащищенных слоев населения.
Власть не обязана предоставлять место в детском саду?
— Посещение сада не закреплено, хотя предложить возможность обязаны, но, в сложившихся условиях надо решать, в первую очередь, вопрос с социально-незащищенными семьями.
Если для ребенка нет места в детском саду, то это же вина властей. Кто должен компенсировать родителям стоимость пребывания малыша в частном детском саду?
— У вас есть любое право, но в рамках существующего законодательства перспективы невелики. Тем более, у нас в области введены компенсационные выплаты на ребенка до трех лет, если ему не было предоставлено место в учреждении. Но компенсационная выплата — не гарантия образования, просто форма поддержки.
Нет ли опасности в ювенальной юстиции, что дети пойдут в суды и попытаются давить на родителей? Есть угроза для прав родителей?
— Прокомментирую ситуацию, исходя из действующего в России законодательства. У нас еще нет ювенальной юстиции, но в законе прописано: если жизни и здоровью ребенка что–то угрожает — родители не занимаются воспитанием, не заботятся, относятся жестоко, то ребенок любого возраста вправе обратиться в этом случае в органы опеки и попечительства, а с 14 лет он вправе пойти в суд. Нет ювенальной юстиции, а право такое уже есть. Когда в СМИ проходит информация, что забрали ребенка от каких-то родителей, это означает – они некачественно исполняли свои обязанности или же не уследили органы опеки и попечительства, речь не идет об ювенальной юстиции. А вообще ребенка из семьи даже в крайних случаях забрать не всегда легко. Мы говорим о некой ювенальной юстиции, а примеры приводим из сегодняшних реалий.
Как у нас обстоят дела с правом на охрану здоровья детей? Откуда берется огромное количество обращений о сборе средств на лечение больного ребенка, у нас такая нищая страна, что мы не можем лечить собственных детей за казенные средства?
— Существует бюджет государства и субъекта федерации, средства на здравоохранение заложены в них. Если операции проводятся в другой стране, то оплата их из бюджетных средств не предусмотрена. Но есть выбор родителя и если он предпочитает пролечить ребенка за рубежом, включаются механизмы сбора средств. Или бывают другие ситуации: к нам обращалась женщина, которая сделала дочери с ДЦП операцию в Тульской области. Они вернулись обратно, и мать стала отстаивать право на компенсацию затраченных средств. А в рамках бюджетных средств эти операции делаются только у нас в области и тогда единственный способ помочь семье — собрать средства через благотворительные фонды.
Анна ШИПИЛИНА
