Ольга Янковская: «Мы никогда не подчиняемся»
На сцене Самарской филармонии выступили звезды московского цыганского театра «Ромэн». Гости представили концертную программу «За цыганской звездой кочевой». Публика услышала цыганские народные песни, цыганские и русские романсы, инструментальную музыку и увидела зажигательные танцы. Корреспондент «РегионСамара» взял эксклюзивное интервью у ведущей актрисы единственного в мире цыганского театра «Ромэн» Ольги Янковской являющейся племянницей известного артиста Николая Сличенко – руководителя театра.
Московский музыкально-драматический театр «Ромэн» — один из самых известных и самый старый из ныне действующих цыганских театров мира. Основан в 1931 году и является центром притяжения деятелей цыганского искусства в России. Актеры театра покорили самарскую публику, представление шло при полном аншлаге. После каждого номера аплодисменты не смолкали несколько минут. Артисты превратили свое выступление в настоящее народное гуляние с песнями и романсами. В конце вечера часть публики, после приглашения пустилась в пляс вместе с артисткой театра Ольгой Янковской прямо на сцене филармонии.
— Откуда черпаете энергию для ваших столь эмоциональных выступлений?
— От природы, сказывается генетика. Мне лично помогает цыганская генетика, и наследие моей семьи. У нас глубокие артистические корни. Начиная от бабушки, которая была в то время блестяще образована и потрясающе играла на фортепиано, не зная нот. При этом за плечами у нее была только средняя школа. Мои родители всю жизнь проработали артистами в Союзгосцирке, так что я, как говорят цирковые артисты, «родилась в опилках». И нянчили меня и дядя Юра Никулин, и Михаил Шульдин. Я счастливый человек, мне очень повезло в жизни. И родной брат моей мамы – Николай Сличенко. У нас вся семья и все мои сестры, а нас пятеро, мы все с детства тянулись к музыке. И еще я каждый день молюсь Богу, я очень верующий человек.
— Для вас принципиально, чтобы Вам отвечали зрители из зала?
— Обязательно, иначе я не чувствую сцены. Но это касается только концертов, а на спектаклях другая специфика работы. Там уже открытым текстом не пообщаешься со зрителем. Приходится открывать в себе другие вещи. Мне очень необходимо общаться с залом, потому что я себя отдаю полностью, мне надо и что-нибудь себе получать. Идет обоюдный обмен.
— Вы сказали, что редко исполняете свой любимый романс «Гори, гори моя звезда». Почему в Самаре Вы его спели?
— Потому что почувствовала тепло от зрителей. Увидела безумно красивые и ласковые глаза. Аплодисменты. У каждых аплодисментов есть своя нота. Я так чувствую. У каждого артиста свои тараканы. Вот чувствую аплодисменты, и у каждых своя нотка. С самого начала концерта уже после двух-трех песен, я уже знаю, что буду петь дальше на свой номер.
— Ваша манера исполнения известных романсов отличатся от знакомой по популярным фильмам. В чем секрет?
— Каждый артист, певец, в любом случае трактует по-своему. Так же как и роль, так и песню. И у каждого свои способности и свои тайны, как и что исполнять. Не могут все одинаково петь. И я думаю в этом есть своя прелесть, что одинаково все не запоют.
— А в чем особенность вокальной манеры цыганской песни? Чем оно так характерно?
— Лично я, всю жизнь с детства люблю джаз. Я выросла на джазе. Обожаю джаз. Знакома со многими нашими и зарубежными музыкантами. Например, Джордж Бенсон или Эл Джерро. Но цыганское пение действительно отличается от других манер исполнения тем, что… Очень хорошо об этом сказал испанско-цыганский танцор Хоаким Кортес: «Наши песни и танцы, даже когда они веселые, в них все равно слышны надрыв и страдание». Потому что народ цыганский, и это уже перешло в генетику, он все время был гоним. Всю жизнь страдал и уставал. Он уставший от дорог, от того, что нет родины. Говорят, что родина цыган – Индия. Но вот уже 500 лет, как цыгане кочуют, и бесконечные дороги дают о себе знать и в песнях. Сейчас уже этого нет, но это внесло большую лепту в культуру и манеру исполнения. Этот надрыв, боль и тяжесть предается в вокале.
— Большинство россиян знакомы с цыганским искусством по фильмам Эмира Кустурицы. Балканские цыгане сильно отличаются от российских?
— Я очень люблю фильмы Кустурицы. Балканские и русские цыгане очень похожи в каких-то моментах. Цыгане, они по жизни такие: даже драму все равно переведут в шутку. Это всегда помогало спасаться. Поэтому они выжили. Как говорят, цыгане начинают плакать, а заканчивают всегда песнями и плясками. Это у всех цыган, во всем мире. А чем отличаются? Культурой. Диалекты разные и если мы общаемся, то понимаем друг друга, но культурой отличаемся. Все-таки у нас уже впитана русская культура, а у них в каждой стране своя: в Испании, во Франции, на Балканах. У меня сестра живет в Париже уже 18 лет, она вышла замуж за француза, у нее двое детей. И, кстати, она очень дружит с Кустурицей. И там вообще другие цыгане. Они занимаются бизнесом. Но в любом случае, мы все весельчаки, так сказать.
— Есть еще одна национальность, которая странствовала и была гонима, как и цыгане много веков. Это евреи. Но чуть более полвека назад они все-таки восстановили свое государство после двух тысячелетнего перерыва. Появится ли у цыган когда-нибудь своя страна?
— Я думаю, что нет. Цыгане настолько вольный народ, что очень отличаются от евреев. Последние более консервативные. А цыгане – это свобода. Они никому не подчинялись. Никогда, если вы посмотрите историю. Ни одной власти, не потому что они под кого-то подстраивались. Они не подчинялись. Но они и никогда не вникали в политику, поскольку самое главное — это свобода, семья, дети, любовь, страсть. И им в принципе неважно кто правит и так далее. Сейчас, конечно, в 21 веке цыгане стали современными, шагают в ногу со временем. Это хорошо. И мало кто знает, что среди нас есть ученые, учителя, доктора, профессора. Вот моя сестра – она профессор, работает офтальмологом в институте Федорова.
— А разве от такого слияния с цивилизацией не теряется часть этой цыганской свободы?
— Жизнь заставляет. При том, что цыгане стали, в основном, оседлыми (хотя в Европе есть много и кочующих, у них дома на колесах), естественно учим своих детей, сами учились в институтах, но стержень свободы и воли в любом случае у нас остается всегда.
Марк АНТОНОВ
